Что такое судьба? И можем ли мы изменить ее? Правда ли, что есть силы
судьбы? Но тогда что они такое — ангелы-хранители или бесстрастные
исполнители закона, одинакового для всех? Каждому из нас есть что сказать об этом, ведь каждый хоть раз в своей жизни воскликнул: «Это судьба!» Но
все-таки: спасение от катастрофы — это случайность или вмешательство
высших сил? Или интуиция, наш собственный внутренний голос, который
побуждает вдруг сдать билет на самолет и поехать на поезде? А если это
не внутренний голос, а подвернутая нога, резко поднявшаяся температура,
сломанное ребро?.. Американский социолог Джеймс Стаунтон,
проанализировав данные о железнодорожных и авиакатастрофах за 1958 год,
выяснил, что все самолеты и поезда, потерпевшие аварию, обычно
заполнены на 61%, тогда как «благополучные» — на 75% и больше. Загадочные
14%, случаи сдачи билетов и опозданий, которые не всегда можно
объяснить, невероятные происшествия, вдруг помешавшие человеку сесть в
самолет, который через несколько часов разбился... А не значит ли это... Да
ничего это не значит! Ведь результаты исследования можно истолковать
как угодно, и те, кто верит в судьбу, по-прежнему будут в нее верить и
подбрасывать монетку, принимая решение, а те, кто не верит, все равно
будут полагаться на себя и считать, что никакой судьбы нет. До тех пор,
пока не произойдет в их жизни то, что заставит задуматься: а что же
такое судьба?
Люди
всех культур во все времена сталкивались с этой проблемой, с этими
двумя подходами к жизни: все ли предопределено или мы можем каким-то
способом изменить ход событий — силой нашей воли, наших желаний, наших
слез, преодоленных нами опасностей и исправленных ошибок?
Все
известные нам культуры и народы задавались таким вопросом, с ним были
связаны даже определенные божества. Например, о традициях и истории
Древнего Рима нам известно сегодня (а сегодня нам известно гораздо
больше, чем десять лет тому назад, когда считалось, что Рим основали
только Ромул и Рем, когда не придавали должного значения произведениям
Вергилия и не учитывали символического смысла мифа об Энее и маленькой
группе его соратников), что римляне верили в Бога (он упоминается в
мифах), стоящего выше Юпитера, божество без имени, которого называли
просто — Неизвестный.
Желающего идти судьба ведет, не желающего — влачит. Клеанф
Древние
греки также почитали божество, стоящее выше самого Зевса, владыки
Олимпа; его называли Зевс-Зен. Эсхил говорит о нем как о божестве,
управляющем Судьбой. В греческой драме, которая была отражением
Элевсинских мистерий, часто упоминается загадочный принцип Судьбы,
управляющий всем сущим. Вспомним, например, «Прометея прикованного»,
знаменитое произведение Эсхила. Когда Прометей крадет Огонь — Свет и
Разум — ради блага всех людей, Зевс карает его: титана приковывают к
скале на горе Кавказ, и орел, прилетая каждый день, выклевывает его
печень. Печень вырастает после этого вновь и вновь, и таким образом,
через боль и страдания, каждодневно совершается великое
жертвоприношение любви. (В более эзотерических вариантах этого мифа
говорится, что в левый бок Прометея был вбит железный лемех.) И когда
распятое божество вопросило: «Почему вы делаете это со мною?» —
таинственный голос с далеких высот, над Олимпом и над самим Зевсом,
дошедший до Прометея через Гермеса — вестника, бога Мудрости, —
ответил: «Потому что так хочет Судьба, потому что это Судьба...»
Все
народы интуитивно чувствовали, что далеко за пределами проявленного,
даже выше любого персонифицированного божества, существует загадочный
принцип Судьбы. В древнееврейской Каббале его называли Ain Soph
(Эйн-Соф), «Ничто». Это тот, кто находится на вершине Короны, кто
управляет всеми невидимыми существами. Его импульс нисходит с высот,
для того чтобы дойти до нашего дуального мира, в котором все явленное
принимает форму благодаря «столкновению», сплетению сил, энергии и
материи.
В древнем индийском пантеоне также есть божество, находящееся за пределами рационального, интеллектуального понимания.
То
же самое мы встречаем в пантеонах Древней Америки и Древнего Китая:
всегда упоминается высшее божество без имени и атрибутов,
представляющее неумолимую Судьбу.
Так
существует ли Судьба, неумолимая и непреклонная? Существует ли
какой-нибудь способ жить в согласии с этой Судьбой? Или Судьбы не
существует, а есть лишь свободная воля, благодаря которой мы и только
мы создаем свою собственную судьбу?
Ответить на эти вопросы
очень трудно, поскольку всегда можно привести примеры в пользу и того,
и другого подхода. Когда узнаешь некоторые из них, даже становится
страшновато.
Несколько месяцев тому назад в Англии обнаружили
книгу под названием «Титаник», написанную малоизвестным писателем
примерно в 1890 году. В этой книге говорится об огромном лайнере,
который размерами превосходил все корабли той эпохи и весил около 60
000 тонн; он назывался «Титаник». Отправляясь в свое первое
торжественное плавание из Англии в Нью-Йорк, этот корабль принял на
борт более 2000 человек. За день до прибытия в порт назначения он
столкнулся с айсбергом, серьезно повредившим его, и затонул. На все
сигналы тревоги и просьбы о помощи, которые он посылал сразу после
аварии, практически никто не обратил внимания и не пришел на помощь —
так сильна была всеобщая убежденность в том, что подобный корабль
неуязвим. В результате погибло много людей, это было самое серьезное
крушение в истории мореплавания. Через 20 лет после выхода книги
трагедия, описанная в ней, точь-в-точь повторилась в реальности.
Как
можно объяснить подобное? Как, откуда этот неизвестный нам писатель мог
узнать о том, что произойдет через два десятка лет? И вообще, как
получается, что иногда события, которые должны произойти, заранее
говорят о себе людям, проявляясь в символической форме?
Моим
первым учителем эзотерической философии был пожилой профессор, немец,
по фамилии Шмит. Мне было тогда 17 лет. Помню, однажды он рассказал мне
историю своего друга, также пожилого господина, жившего в Лондоне и
очень увлекавшегося астрологией.
Истинным ученикам, которые из
жизни в жизнь на своем ученическом Пути дают обет служения на благо
людей, при изучении астрологии запрещается вычислять дату своей смерти.
Учителя, боги считают, что мы были бы не в состоянии жить нормально и
полноценно, если бы знали, когда умрем. Даже у того, кто уже не
привязан к физическому миру и, соответственно, не верит в смерть, могут
оставаться дети, ученики, о которых еще нужно заботиться, дела или
книги, которые нужно закончить. И если человек знает, когда придет его
смерть, это может плохо повлиять на всю его дальнейшую жизнь и оставить
неиспользованными многие пока скрытые возможности. Поэтому, хотя для
того, кто владеет истинным знанием астрологии, вычислить собственные
«точки смерти» (ибо у нас их несколько) не представляет труда, он
никогда не делает этого.
Чтобы понять то, что каждый человек
имеет несколько «точек смерти», мы можем представить нашу жизнь в виде
конуса; мы входим в него и движемся по спирали снизу вверх. Первую
«точку смерти» мы минуем относительно легко, потом проходим через
остальные; в них мы можем спастись, а можем умереть. Эти круги
постепенно сужаются, пока мы не доходим до последней точки, которой уже
не избежать.
Также запрещается вычислять «точки смерти» людей, которые нам дороги, которых мы любим.
Люди сделали из судьбы всесильную богиню, чтобы сваливать на нее свои глупости. Оксеншерна
Итак,
профессор Шмит рассказал мне о том, как его друг вычислил собственную
«точку смерти»: он определил не только когда, но и каким образом умрет.
Он узнал, что погибнет от удушения. И несмотря на все его познания,
реакция его была несколько упрощенной: он уехал жить в пустыню Сахара,
пребывая в полной уверенности, что при отсутствии людей уж как-как, но
от удушения умереть не сможет. Но он забыл определить в своем гороскопе
способ удушения. И умер в тот самый роковой день, который сам вычислил,
задохнувшись в песках во время сильного самума, знойного ветра пустыни.
Геродот
рассказывает историю одного правителя, который приказал удалить из
своего царства все повозки, запретив также любым повозкам из соседних
государств пересекать границы его владений. Оказывается, какой-то
прорицатель предсказал, что причиной его смерти станет повозка. В этом
царстве произошел государственный переворот, и один из восставших убил
властителя, вонзив в его сердце меч. Последнее, что увидел умирающий,
была рукоять меча с выгравированной на ней повозкой — символом царского
дома, к которому принадлежал убийца.
Все эти близкие по смыслу
истории, рассказанные разными людьми, приводят нас к мысли о том, что
существует Предопределенность, неумолимая Судьба, которой подвластно
все и вся.
Индийская философия говорит о Дхармане — законе,
управляющем Вселенной и всеми ее обитателями; она также учит, что
существует Садхана — смысл жизни и предопределенный путь, на протяжении
которого этот смысл проявляется. Она утверждает, что существует Карма —
закон действия (акции) и реакции.
Индусы представляли Дхарму как
широкий путь, по которому нужно идти; его никому не избежать. В чем же
тогда может быть свобода выбора, которая дана человеку? Как понять, кто
из идущих по этому пути плохой, а кто хороший, кто поддается
инстинктам, убивая все человеческое, а кто идет вслед за высокими,
священными мечтами своей Души? Философы Индии говорили, что свобода
выбора состоит в том, чтобы идти по этой стезе быстрее или медленнее.
Каждый раз, когда мы слишком удаляемся от оси пути и бьемся о его края,
мы страдаем, мы чувствуем боль, и эта боль пробуждает в нас осознание
того, что нужно возвращаться к центру.
Боль всегда была инструментом пробуждения сознания; мы по-настоящему умеем ценить только то, что однажды потеряли.
В
каждом из нас живет тихий голос, тот голос совести, который в Гималаях
называли Голосом Нади; он направляет нас, объясняет, что мы должны
делать, и помогает разобраться, хорошо или плохо то, что мы уже
совершили. Но обычно мы его не слышим — в основном потому, что у нас
нет привычки обращать на него внимание. Его звучание мы воспринимаем
так же, как гул водопада или шум ветра, колышущего ветви деревьев, и он
остается не замеченным нами. Мы забываем, что это голос Бога в нас
самих, голос нашей бессмертной Души, нашего Высшего «Я», нечто самое
священное и таинственное, что мы имеем; это загадочное Нечто будет
по-прежнему обращаться к нам даже тогда, когда физически мы покинем
этот мир. Этот внутренний голос подсказывает нам, каков наш собственный
путь, вплетающийся в Великий Путь, в Великую Предопределенность,
которая проявляется во всем.
Итак,
существует ли свобода выбора? К сожалению, в том материалистическом
мире, в каком нам приходится жить, людям удалось до совершенства
развить диалектический способ мышления в самом плохом смысле этого
слова — для нас вещи бывают либо черными, либо белыми, либо хорошими,
либо плохими. Я говорю «к сожалению» не потому, что я против аксиом или
против какой бы то ни было системы оценок, а потому, что не всегда
автоматически становится черным то, что не является белым, и наоборот.
Увлекаться такой диалектикой, созданной из крайностей и абсолютистских
утверждений, попадать в ловушку подобного догматизма в самом
деспотическом его смысле очень рискованно. Рассматривать и объяснять
подобным образом все, что происходит в природе, опасно, потому что
такой подход рано или поздно приведет нас ко многим ошибкам и к
столкновениям не только с другими людьми, но также и с самими собой: мы
будем вечно терзать себя и страдать, так как нам придется постоянно
выбирать между двумя крайностями. В действительности этот выбор часто
оказывается ложным, искусственным и иллюзорным, ибо является плодом
нашей фантазии.
Так предопределенность или свобода выбора? А
почему бы не предположить, что есть и то, и другое? Почему одновременно
не могут существовать оба понятия — при условии, что мы перестаем
рассматривать их как две взаимоисключающие, абсолютные крайности?
В проявленном мире не существует абсолютных оценок, все зависит от того, с кем и с чем мы сравниваем то, что оцениваем.
Итак,
все имеет свою судьбу. Все проявленное на данном этапе эволюции имеет
искру сознания, в которой отражается то, ради чего оно существует,
отражается его собственная судьба. На самом деле судьба эта является
лишь только отправной точкой, с которой начинаются новые пути,
открываются новые дали, о которых мы не могли даже мечтать.
Все
мы идем навстречу собственной судьбе. Чем дальше мы продвигаемся по
пути, тем более открываем, что каждая судьба имеет свою метафизическую
сторону. Далеко за пределами нашего физического тела и физического мира
есть загадочное Нечто, и оно постоянно зовет нас, направляя все наши
шаги, подобно отцу, ведущему по пути любимого сына.
В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и все что угодно, но только не самих себя. Платон
Но
все это может прекрасно сочетаться со свободой выбора, которую мы также
должны понимать не как нечто абсолютное, а, скорее, как нечто более или
менее относительное. Внутри великого метаисторического движения по пути
эволюции мы можем создавать нашу собственную историю, и мы в ответе за
все, что создаем, за все, что делаем. Ибо хотя верно, что все
повторяется, движется и возвращается на круги своя, однако ничто и
никогда не бывает таким, каким было прежде. То, что происходит сейчас,
в данный момент, — уникально и неповторимо. В таком виде, в такой форме
оно никогда больше не вернется и в каком-то смысле никогда не
существовало. Поэтому каждое мгновение ценно и священно именно тем, что
мы делаем, пока оно длится, тем, что мы делаем здесь и сейчас,
поскольку оно никогда больше таким не будет. И потому мы в ответе за
то, что происходит с нами каждое мгновение, за то, чтобы не опускать
руки и не опускаться самим. Ибо тот, кто, веря в абсолютную
неизбежность судьбы, позволяет, чтобы его несло течением жизни, рискует
превратиться в бревно, которое может разбиться в щепки. Каждому
человеку дан шанс, возможность идти по пути, в своем ритме и согласно
своим способностям; но какими бы ни были его ритм и способности, он
должен двигаться вперед, постоянно совершенствуясь и очищаясь.
Одни
люди плетутся по пути еле-еле, другие двигаются решительно и смело.
Одни шагают опираясь на окружающих, а другие идут так, чтобы окружающие
могли на них опереться. Для одних вовсе не важно, будут ли они идти по
головам тех, кто рядом, и сколько людей пострадает, пока осуществятся
их интересы и желания. Но для других не важно, сколько людей пройдет по
их головам, если таким образом можно помочь им продвинуться по пути. Не
все люди одинаковы, уравниловка — это один из «мифов» ХХ века. Все мы
разные: у нас разные лица, разные вкусы, разный образ жизни. Но это не
значит, что мы противостоим друг другу, что мы друг для друга враги.
Именно благодаря различиям мы можем собрать и объединить все те
элементы, которые нужны, чтобы двигаться по пути эволюции.
Посейте поступок — и вы пожнете привычку, посейте привычку — и вы пожнете характер, посейте характер — и вы пожнете судьбу. Теккерей
Истинный
философ — тот, кто действительно ищет Истину, — должен привыкнуть идти
рука об руку с Мистериями. Он не всегда может объяснить все, что
происходит, и должен принимать то, что не может понять. Ибо желание все
понять, все знать, все выразить в цифрах и в словах — это проявление
тщеславия. Люди XIX века глубоко заблуждались, когда говорили: «Да что
же еще теперь изобретать?» Придумав первые паровозы, первые прототипы
машин, двигавшиеся со скоростью 20 километров в час, они полагали, что
уже изобрели всё. Но сколько всего оставалось изобрести после них —
столько же останется изобрести после нас. А сколько еще того, что мы
хотели сделать, но забыли, или того, что не хотели, но все-таки
совершили!
Итак,
мы должны научиться идти по пути, как будто ведем за руку маленького
ребенка, ибо он является символом Тайны. Часто в инициатических
Мистериях та часть Бога, которая живет в нас самих, а также и вне нас,
изображалась в образе ребенка, улыбающегося и несущего в руках факел —
чтобы мы могли лучше видеть, куда идем и куда ступают наши ноги. Этот
ребенок, сопровождающий нас на пути, — олицетворение нашего внутреннего
сокровища, о существовании которого мы ничего не знаем. Он напоминает о
том, что каждый из нас должен хранить в своем сердце хотя бы маленькую
долю скромности, а еще — твердую веру в самого себя, в человечество и в
Бога. Я имею в виду не Бога христиан, евреев или мусульман, но ту
великую, загадочную Сущность, которая больше и выше любой проявленной
формы. Я имею в виду Того, кого каждый из нас несет в глубине своего
сердца, чью любовь и покровительство мы чувствуем постоянно, в жизни и
в смерти.
